Можно запретить слово "война" и применять вместо него разного рода эрзац-заменители. Но при этом обстановка в стране вполне вписывается в рамки, которые относятся к реальному положению вещей. В частности, страх людей перед репрессиями за любой вариант собственной точки зрения, который не вписывается в предписанный очень узкий коридор.
Уже поэтому социология в условиях "спецоперационного" времени выглядит ненаучной фантастикой. Опросы людей, которые очевидно опасаются за свою безопасность, выглядят полностью нелепыми - кто в здравом уме будет наговаривать себе на срок, тем более, что даже прецеденты уже имеются - уже был случай, когда интервьюируемый был брошен к следователю отвечать на вопросы "почем продал родину".
В таком случае неясно, как именно высчитывается процент "партии войны". Если у вас процентов 80-90 вообще отказываются отвечать на любые вопросы и проходят мимо, то насколько достоверными получаются общественные срезы?
И еще один немаловажный момент.
У войны, между прочим, свои законы, первый их которых - кто не с нами, тот против нас. А потому 10-15 процентов "партии войны" в рамках такой логики интерпретируются как наличие в обществе 85-90 процентов ее противников.
Обратное утверждение тоже, кстати, верно: если социологи полагают, что 10-15 процентов составляют сторонники партии мира, то опять же в рамках той самой логики 85-90 процентов - это твердые или не очень, но противники мира?
И как в таком случае оперировать столь разбросанными по осям данными? Эти данные могут дать только одно - самый широкий набор манипуляций, ни для чего другого они не пригодны.
Самое логичное в складывающихся обстоятельствах - вообще не реагировать на любую социологию. В точке экстремума положение системы полностью неопределённо. Когда первая производная равна нулю (а это и есть характеристика любой точки перегиба), понять, куда именно "перегнется" функция, невозможно. В практическом плане это выглядит всегда одинаково: сегодня миллион человек выходит на Зеленую площадь поддержать Брата-Лидера, а через месяц они же с интересом идут рассматривать его труп в холодильнике торгового центра.
Три месяца назад у нас мог появиться новый президент (или как бы он там себя в случае захвата Кремля назвал), а сегодня 40 дней с его гибели, и это вызывает интерес у очень небольшой группы людей, которые еще помнят, как его звали. Общество на переломе - это весьма специфическое состояние, и пытаться измерять его моделями равновесного состояния - это как-то очень ненаучно.
Правда, нужно понимать, что экстремальной социологии вообще не существует и не может существовать - она может отражать действительность только в устойчивом состоянии социума. Общество в состоянии психического перелома - это объект для совершенно иных методик. А раз так - то действительно, совершенно нет никакого резона опираться на любые выводы социологов. Не та обстановка. Здесь нужны специалисты другого профиля.
! Орфография и стилистика автора сохранены
