В связи с 35-летней годовщиной вывода "ограниченного контингента советских войск" из Афганистана предлагаю читателям несколько своих стихотворений того времени. Первое было написано в феврале 1986 года, в разгар войны. Один человек, прочтя его, посоветовал никому это стихотворение не показывать, а лучше всего сжечь. Я не сжег, а некоторое время спустя, когда в составе группы молодых литераторов Запорожья выступал перед солдатами воинской части города, прочел его. После моего выступления ко мне подошел командир сидевших в зале солдат, молоденький лейтенант, совсем еще мальчик, и пожал мне руку. — Ничего более важного в оценке моей работы представить не могу.
Также я включил в эту поэтическую подборку стихотворение, написанное вскоре после "Ночи саперных лопаток" в Тбилиси, 35-летие которой будет отмечаться 9 апреля.
Михаил Сергеевич Горбачев, сделав большое дело — выведя войска из Афганистана, — тут же устроил бойню в Тбилиси, через год — в Баку, еще через год — в Вильнюсе. Оттуда уже протянулась прямая дорожка к ельцинско-путинским войнам в Чечне.
В этой пятисотвековой Империи Зла что-то такое разлито в самом воздухе, что любой, даже добрый человек, оказавшись у кормила власти, не может удержаться, чтобы не начать проливать за Империю кровь, не развязывать войны.
Отцу новорожденной
Сколько уж длится —
и сколько продлится...
Скольких не стало уж —
скольких не станет...
Там, за границей.
В Афганистане.
Как чумной глядишь ты... —
с дочкой поздравляют.
Ты хотел мальчишку.
Знаю. Знаю...
Только ведь мальчишка —
это так тревожно.
Нынче время слишком,
слишком ненадежно.
Много нынче горя...
Боль стучится тупо.
Небо.
Поле.
Горы.
Трупы.
Трупы.
Трупы.
Сколько уж длится —
и сколько продлится.
Скольких не стало уж —
скольких не станет.
Там, на чужой стороне, за границей.
В Афганистане.
В Афганистане.
И чужда чужбина.
И пришельцы чужды.
Ах, судьба-судьбина,
надо ль было? Нужно?!
Так зачем рожать — и
всё отдать для сына,
чтобы враз утратить
сына на чужбине.
А конец ведь — случай.
Краток, будто точка.
Так что, может, лучше,
что родилась дочка.
Сколько погибло их —
сколько погибнет...
Время бежит и щадить нас не станет,
если мы сами того не постигнем, —
что же случилось там,
в Афганистане.
Что ж теперь молчишь ты?...
Дочка? — Поздравляю.
Ты хотел мальчишку.
Ты хотел.
Я знаю...
Февраль 1986
Агрессия
Зачем занесли мы разруху сюда, рыданья? —
Где смерть неотлучно кружит над любой душой.
Не надо ни объяснений, ни оправданий.
Они — на своей земле.
Мы — на чужой.
Дороги. Поля. Под ногами, как пули — зерна.
Тут всё ополчилось — жители, горы, зной.
Как будто бы нож под сердце стране вонзенный! —
Мы на чужой земле.
Мы — на чужой!
А кто-то в театры ходит и хлещет "Фанту".
А где-то уют с покоем и тишиной.
Пускай они злы, жестоки, пускай фанаты —
они на своей земле,
мы — на чужой.
А только вчера в войну во дворе играя,
не знали, что ждет война на земле чужой.
А он не может стрелять в них,
но он — стреляет!
И он до сих пор, и он до сих пор — живой!
Невидимо воздух секут, словно зерна — пули.
Возможно ли жить с простреленною душой?!
И снова — огонь!
Бессилие сводит скулы.
Они — на своей земле.
Мы — на чужой.
Март 1989
Кровавое воскресенье
Памяти погибших в Тбилиси 9 апреля
И юные, и в летах —
кого только нет на площади!
А сверху взглянуть — полощется
вся площадь в живых цветах.
Но дышится фронтом в городе.
И — странное совпадение:
случайно ли? — воскресение...
И даже число...
О, господи!
Как просто: возьми, убей!
И все цепенеют в ужасе.
Но — поздно! — Уже оружие
наставлено на людей.
Куда тут, куда деваться им?
Не скрыться...
Сбылось знамение!
Кровавое воскресение.
И даже число — девятое!
Преследуют, как врагов.
Ну, что же за время скверное! —
Давно Николая свергнули,
но льется, как прежде, кровь!
Казалось, что время — праведно.
Выходит, то время — временно?
И вера людей — расстреляна.
И — дружные крики:
— Правильно!
Весь век наш — как сверхзлодей.
Немало — что кровью полные —
таких воскресений вспомню я
и прочих кровавых дней.
Цветы теперь над девчатами...
Кровавое совпадение —
кровавое воскресение,
и даже число — девятое...
Апрель 1989
"Афганский" трамвай
На улицах Запорожья появился трамвай, выкрашенный в защитный цвет, — своеобразный музей на колесах. Внутри трамвая, под потолком, где обычно размещают картинки по правилам дорожного движения, висят фотографии ребят, погибших в Афганистане. На протяжении всего маршрута звучат "афганские" песни.
Он подъехал, траурно-зеленый.
В тишине был слышен ход минут.
И садились люди обреченно,
словно бы в последний свой маршрут.
Я вошел. И вздрогнул — совпаденье? —
В полутьме, в движеньях, шепотке
женщина — недвижна — на сиденье
в черном обескрыленном платке.
Двери затворились с тяжким вздохом.
Замолчал шептавшийся вагон.
Тронулись. И — хлынула потоком
музыка внезапно, как — огонь!
И сквозь шум послышались команды,
охватил нешуточный испуг.
А домов безмолвные громады,
словно горы, высились вокруг.
Улицы — как горные долины.
Пассажиры мрачны, как бойцы.
И прошил нас очередью длинной
пролетевший мимо мотоцикл!
И совсем чужое в окнах солнце —
красное, от множества потерь.
А трамвай безудержно несется
и грохочет, будто БТР.
Обстановка, точно боевая.
На судьбу осталось уповать.
Вот сейчас — мне прыгать из трамвая!
Вот сейчас — кого-то убивать!
А потом — на чувства, и на солнце,
и на жизнь наложится табу.
Кажется, что бешено несемся
мы в огромном цинковом гробу!
Обезуметь можно от видений. —
Не хватает только лишь грозы.
Я вцепился пальцами в сиденье:
— Вывози, — шепчу я, — вывози!..
Впрочем, полно, что за наважденье?
Мы ушли. Мы вышли из войны.
Я вздохнул устало... С облегченьем...
Я — как виноватый без вины.
Полноте, чего же ты боишься? —
Въезд туда теперь уж запрещен.
Ну, а вдруг мы катим... по Тбилиси?
Или, может, где-нибудь еще?
Неспокойно нынче и тревожно.
Правила движенья — не в чести.
Потому трамвай пока что может,
хоть куда нас может завезти!
Остановка...
Снова покатили...
Спуски и подъемы...
Виражи...
За окном — нерадостны картины.
— Вывози, — шепчу я, — вывози...
Июль 1989
С тех пор прошло 35 лет, почти столько как нет уже Советского Союза, а трамвай так никуда и не вывез наследницу СэСэСэРа, Россию.
Так и колесит он, разнузданный и разболтанный, давно съехавший с катушек и рельсов, уже не только по просторам бывшего Союза, но и по миру. Тбилиси-89, Баку-90, Вильнюс-91 и уже в эпоху новой демократической России — Чечня-94 и по сегодняшний день, снова Грузия-2008, Украина-2014, Сирия-2015, а теперь — по всей Украине...
И вломится в другие страны, если его не остановят в Украине.
На фото: реальный "афганский" трамвай Запорожья, уже списанный. Фото размещено на сайте Запорожского трамвайного депо.
